Первое упоминание о выращивании тропических орхидей в Европе относится к двум растениям, которые культивировались в Голландии в конце XVII века. Однако обще принято считать, что первая тропическая орхидея появилась в Европе в 1731 году, когда купец Питер Коллинз привез Блетию пурпуреа в Англию, где она и зацвела год спустя. За ней появились другие, и к 1789 году в коллекции Королевского ботанического сада в Кью насчитывалось 15 видов эпифитных орхидей, а в 1813 году уже более 70. На долгое время ботаническим центром становится Ливерпуль — основной порт международной торговли. Именно Ботанический сад Ливерпуля получил первые экземпляры растений из трибы Каттлей в 1810 году, где они ежегодно цвели. Но только девять лет спустя они были названы Epidendrum violaceum господином Лоддигезом, основавшим в 1812 году первое в Европе орхидное хозяйство.
Цветение Каттлей лабиата послужило причиной возникновения моды, охватившей всю состоятельную Европу, а затем и Америку. Иметь орхидеи, а еще лучше много орхидей, стало очень престижно, а наличие коллекции определяло даже социальное положение и состоятельная знать соревновалась в размерах своих собраний растений. Но все-таки не только мода, но и любовь к растениям двигала некоторыми из них. Одной из первых и, наверное, одной из лучших коллекций того времени была коллекция герцога Девонширского, основанная в 1833 году. Обладая огромным состоянием, Вильям Георг Спенсер Кавендиш (эту фамилию можно встретить в названиях орхидей)тратил большие деньги на свое хобби - его растения находились в огромной оранжерее (19x18 м) под неусып ным наблюдением главного садовника, его коллекция постоянно пополнялась за счет сбора орхидей в Индии и других частях света.
Финансированием экспедиций и исследователей занимались и другие состоятельные люди. Так, известное семейство Ротшильдов тратило на это немалые деньги, зато сейчас, увидев орхидею с видовым названием ротшильдиана, можно наверняка сказать, что она одна из самых красивых в роде. А есть ли чрезмерная цена за бессмертие?
Так или иначе потребность в орхидеях росла, вызвав появление профессиональных охотников за орхидеями, вытеснивших любителей, для которых сбор орхидей был побочным бизнесом.
В тропических лесах сборщиков ждали непроходимые чащи, болезни, дикие звери, кровососущие насекомые, змеи, зачастую недружелюбные племена, сезонные наводнения. Им необходимы были сила и выносливость, знания и сообразительность, с тем чтобы собрать растения и, доставив их в целости и сохранности в Европу, достигнуть наконец главной цели — богатства и славы. Одним это удавалось и их имена остались в истории, большинство же безвестно исчезли во времени.
Одним из первых английских сборщиков стал Джозеф Бенкс, родившийся в Лондоне в 1743 году в семье богатого землевладельца. В детстве он увлекся ботаникой, а в 1766 году отправился на Ньюфаундленд в свою первую экспедицию. К сожалению, она оказалась неудачной, так как на обратном пути все растения пришлось выбросить за борт, чтобы корабль не утонул. Истратив 10 000 фунтов из собственного кармана, Бенкс организовал в 1768 году трехлетнюю экспедицию Королевского общества в Южные моря, став ее директором в 25 лет. За заслуги в садоводстве в 1781 году Джозефу был пожалован титул баронета. Никто впоследствии не смог превзойти его ни в тщательности подготовки и проведения экспедиций, ни в богатейшем ассортименте растений, введенных в культуру.
Не менее известен литовец польского происхождения Джозеф Варше-вич. Его именем названы такие растения, как Миль-тония варшевича и Каттлея варшевича. Из многочисленных экспедиций в Центральную и Южную Америку он посылал растения в Краков и Берлин, где их описывал известный ботаник Е Рейхенбах. Заработав желтую лихорадку, Варшевич провел остатки дней на посту главного садовода в ботаническом саду Кракова.
Чех Бенедик Роэзль увлекся растениями с 12 лет. Работая в крупных хозяйствах Богемии, заинтересовался орхидеями. Не в силах сопротивляться своей страсти, поселился в Мексике. Здесь он потерял левую руку и вместо нее носил железный крючок, чем вызывал особое восхищение туземцев. В своих странствиях был 17 раз ограблен, подвергался нападениям диких зверей и индейцев. Открыл для науки 800 новых растений. Собрал около миллиона экземпляров, которые посылал в основном фирмам Сандера в Англии и Линдлея в Бельгии. Последние годы жизни провел владельцем маленькой фирмы в Праге.
Но не всем так повезло. Еустав Валлис успел открыть Эпидендрум вал-лиса, Масдевалию валлиса и много других видов. Но умер он в 1878 году от лихорадки и дизентерии во время сборов в Эквадоре.
Несмотря на внешний романтизм, многие сборщики были циничными и расчетливыми людьми, которые оставляли после себя только свидетельства очевидцев о произведенных опустошениях. Началась эпоха хищнического истребления орхидей, приведшая к гибели тысяч и тысяч растений и исчезновению с лица Земли ряда видов и разновидностей, оставшихся, в лучшем случае, в виде рисунков или сухих гербарных образцов. О методах сбора орхидей рассказывают старые газеты, письма. Так, в статье, помещенной в газете «Бельжик ортиколь» в 1879 году, Франсуа Клабох рассказывает, как он «охотился» за некоторыми видами орхидей: «Четыре наших помощника-индейца, вооруженные топорами, энергично рубили все дубы, на которых росли орхидеи одонтоглоссум. Несколько других местных жителей пришли к нам на помощь, привлеченные возможностью хорошо заработать: ведь мы платили по два-три доллара за сотню растений. Как-то мы решили штурмовать самые высокие вершины в горной цепи, где росли орхидеи вида, до тех пор неизвестного. Урожай был обилен. За восемь дней мы собрали более десяти тысяч растений». А вот еще несколько примеров. В 1863 году на острове Санта-Кагарина в Бразилии двое англичан расхитили весь участок с орхидеями, а самую прекрасную из них, встречающуюся только здесь, вырвали до последней псевдобульбы. То, что они не смогли увезти с собой, выбросили в море. В Мексике индеец-сборщик обнаружил дерево с редчайшей разновидностью Лелии анцепс - даусонией. Он собрал все до последнего растения, затем разрубил дерево и сжег оставшиеся растения, которые не смог унести. Индеец продал весь свой сбор в Мехико, где у посредника все орхидеи и погибли. И таких примеров можно привести десятки.
Собранные растения ждали тяжкие испытания в дороге. Вот что рассказал известный путешественник и сборщик Линден, открывший царственную Одонтоглоссум крис-пум, в своей речи на заседании бельгийского общества орхидофилов, когда ему исполнилось 77 лет: «Собранные растения нужно было доставить с высокогорий в порт по дорогам, по которым вряд ли ходили. Кроме того, в те времена пароходов не было и бедняжки вынуждены были путешествовать в глубине темных трюмов парусников, проводя в них больше месяца, прежде чем попасть к месту назначения через ближайшие порты. Набитые в трюмах как сельди в бочке, они подвергались жаре, гниению, и в результате лишь немногие из них прибывали живыми в порт».
Прибывшие в Англию орхидеи попадали на аукцион в Лондоне или Ливерпуле. Цены на ранее не известные орхидеи достигали нескольких сот фунтов. Впрочем, такие цены были вполне оправданы, так как содержание сборщика в 1870 году обходилось в 3000 фунтов в год.
Конкурентная борьба заставляла сборщиков скрывать места обнаруженных тех или иных видов растений. Для этого придумывались ложные координаты мест их произрастания. Зачастую сборщики отправляли образцы растений в разные адреса и с непохожими описаниями, что привело к большой путанице в ботаническом описании.
Какими способами и путями конкуренты домогались узнать тайну происхождения орхидей, иллюстрирует следующий случай. «Госпожа Спейсер в Туейкенгэме имела великолепный и единственный тогда экземпляр Циприпе-диум инсигне, а потому ей завидовали все любители орхидей. Импортер экзотических растений Вейч каким-то образом сумел приобрести от нее за 70 фунтов стерлингов один экземпляр этой орхидеи, от которого он затем развел отводки, которые и продавал по неимоверно высокой цене (60 фунтов стерлингов за отводок), потому что их, кроме него, не у кого было приобрести, так как к самой госпоже Спейсер -богатой даме - никто не решался обратиться ни с предложением покупки, ни с расспросами о родине растения.
Конкурент Вейча, импортер Сандер, случайно узнал, что сын госпожи Спейсер живет и владеет чайной плантацией в Ассаме (в Индии). Немедленно он отправляет гуда своего агента, который, прибыв на плантацию, старается поступить на службу, чтобы разузнать не оттуда ли госпожа Спейсер получила орхидею. Это ему, однако, не удается, но, познакомившись с одним из служащих на плантации, он расспрашивает его, отправляется с ним на охоту в джунгли, где, разговорившись с ним, узнает, что орхидея найдена здесь. Вскоре он и сам нашел ее, добыл значительное количество и благополучно доставил своему принципалу, а в результате через месяц по доставке орхидея эта продавалась в Лондоне уже вместо 60 фунтов стерлингов по десяти рублей за экземпляр.
Но далеко не всем коллекторам так счастливилось. Кертис, агент импортера Вейча на Суматре, добыл и прислал в Лондон небольшое количество экземпляров нежной орхидеи Циприпедиум куртиса; так как их имелось мало, а разводились они трудно, цена на них стояла высокая, то вышеупомянутый Сандер отправил на о-в Суматру на поиски орхидеи своего агента Эриксона. В течение целого года Эриксон искал ее, пока случайно не нашел орхидею на одной горе.
Тот же Сандер в 1891 году послал агента в Новую Гвинею, чтобы вывести оттуда несколько тысяч Dendrobium phalaenopsis Schroederianum, которая тогда продавалась в Лондоне по 35 фунтов стерлингов за экземпляр. Найти эту орхидею в Новой Гвинее было нетрудно, так как местность, где она росла, была известна, но затруднение представляла отдаленность страны от цивилизованного мира и непосредственная близость к диким папуасам. Вскоре же по приезде туда агент нашел, разыскал и отправил на корабле растения, но корабль сгорел в гавани Сингапура, и все они погибли. Тогда агент телеграфирует Сандеру: «Корабль сгорел, растения погибли. Что делать?» Сандер отвечает: «Возвратиться в Новую Гвинею». Агент объясняет: «Возвращаться поздно. Начался период дождей» и получает приказание: «Все-таки возвращаться». Пришлось возвратиться, но на сей раз задача была труднее, так как прежние места произрастания орхидеи были опустошены, дожди мешали передвижениям вглубь, а вблизи орхидея эта росла лишь на кладбище папуасов. После рискованных пере-и уговоров и, наконец, подкупа ему все-таки удалось достать растения с кладбища и на сей раз благополучно привезти своему принципалу. Тогда на выставке в Лондоне особенно обращал на себя всеобщее внимание череп папуаса, из глазниц которого росли эти роскошные орхидеи.
Последователь же этого агента, коллектор Уайт, был еще менее счастлив, так как при сборах орхидей был убит папуасами...»
Тем не менее постепенно накапливался и определенный опыт. В 1813 году был предложен способ посадки эпифитных орхидей в корзинки,наполненные старой корой, гнилушками и мхом, которые несколько раз в день окунались в емкость с водой. Но настоящий переворот произошел примерно в 1840 году, когда почти в одно время Джозеф Купер, садовник Эрла Фитзвильяма, и Джозеф Пакстон, садовник герцога Девонширского, стали применять новую систему культуры, включавшую снижение температуры, частое проветривание и регулирование влажности с помощью увлажнения стеллажей и дорожек. Пакстон также содержал орхидеи в оранжереях с различными условиями сообразно их происхождению.
Опубликование этих материалов оказало огромное влияние на изменение ситуации к лучшему. К тому же сообщения различных сборщиков о реальных климатических условиях, особенно тропических высокогорных видов, вынудили и Линдли опубликовать, правда с опозданием, новые рекомендации.
Введение практики опрыскивания растений водой и замена отопления на водяное ознаменовало переход к правильной современной культуре. Стали появляться фундаментальные труды по культуре орхидей, такие, как «Руководство для выращивающих орхидеи» Б. С. Вильямса, выдержавшее с 1852 по 1894 год 7 изданий и выросшее за этот промежуток времени со 108 до 796 страниц (столько было открыто новых видов и создано прекрасных гибридов). С 1887 по 1894 год Вейч издал 9 частей своего «Руководства по орхидеям». Уатсон опубликовал труд «Орхидеи», выдержавший несколько изданий. Эта книга известна у нас в стране благодаря переводу первого издания, появившегося в журнале «Сад и огород», а затем вышедшего отдельной книгой. Многие описанные в ней приемы культуры применяются и по сей день: посадка на бессубстратный блок, использование кускового торфа, применение специальных керамических сосудов, внутрь которых наливается вода, а снаружи помещается растение, и другие.
Благодаря успехам в выращивании и размножении орхидей их становилось все больше и цены на них упали до уровня, доступного среднему гражданину.
Еще одной памятной вехой стал 1960 год, когда Джордж Морель, изучая возможности получения безвирусного материала, применил открытую ранее методику размножения растений из меристемы. За относительно небольшой промежуток времени оказалось возможным получить сотни и тысячи растений, идентичных исходному. Раньше же, чтобы получить несколько деленок выдающегося растения, надо было ждать годы.
В настоящее время в промышленном орхидееводстве применяют и более сложные методы биотехнологии и генной инженерии.
Такими путями развивалась современная индустрия орхидей, достигшая за последние два десятилетия невиданных высот.
Чем больше выращивали орхидей, тем доступнее они становились, тем больше и больше людей вливались в армию добровольных почитателей их красоты. Это увлечение обычно начинается с преподнесенного в подарок горшка с цветущим растением или со случайно брошенного взгляда в витрину цветочного магазина, или с посещения орхидейной выставки от нечего делать. Неудивительно, что во всем мире сейчас насчитываются многие тысячи орхидеистов, большинство которых объединены в общества, где можно встретиться с коллегами, приятно провести время и узнать что-то новое.
В США, например, кроме национального Американского Архидного общества, насчитывается несколько специализированных обществ по отдельным группам орхидей и множество региональных, вплоть до городских. Почти в каждой цивилизованной стране есть подобные общества.
В начале XIX века Европу и США охватывает орхидомания, подобная тюльпаномании, имевшей место в Голландии. Возникновение этой «эпидемии» связывают с появлением в Англии Каттлеи лабиаты, истории весьма курьезной.
Сборщик растений Вильям Свейсон для упаковки своих растений из Бразилии использовал некие тропические растения с прочными стеблями и жесткими листьями. Часть привезенных в Англию растений попала в коллекцию Вильяма Кэттли, известного собирателя и чрезвычайно увлеченного орхидеями джентльмена. Весьма заинтригованный такой упаковкой, он преуспел в их выращивании. Первые растения зацвели в ноябре 1818 года. Огромные цветки с яркой трубкообразной губой вызвали неописуемую сенсацию - никто не видел прежде ничего подобного.
Известный ученый Джон Линдли, которого считают отцом современной орхидологии (кстати, его именем назван первый научный журнал, целиком посвященный орхидеям, издаваемый в Америке), назвал ее в честь первого хозяина - Кэттли, а за наиболее выдающуюся часть цветка - лабиата - от латинского «губа».
Следует отметить, что Кэттли оказывал большую материальную поддержку исследованиям Линдли - не только финансировал издание ряда его работ, но и предоставлял для изучения и гербария растения из своей обширнейшей коллекции.
Продажа на аукционе еще не означала для цастений начало новой счастливой жизни в оранжерее. Первым орхидеям сильно не везло. Они попадали в основном в помещения, предназначенные для выращивания цитрусовых, с отоплением горячим воздухом и называвшиеся по-английски stove, что одинаково звучало как печка, сушилка и теплица. Здесь их помещали в горшки с землей и перегноем и ставили в гряды, покрытые гниющей мульчей или просто подвешивали на воздухе. И все же даже в таких условиях многие орхидеи росли и цвели. Ложное представление о тропиках, как о месте, где жаркий воздух пропитан тяжелыми испарениями и запахом разложения, долгое время вело цветоводство по ложному пути и даже гибель растений не могла заставить их остановиться. Тем более что эти рекомендации были поддержаны знаменитым ученым Джоном Линдли в одной из его работ. Просто растения привозили еще чаще. Именно поэтому Англию XIX века иногда называли «могилой тропических орхидей».
Исследования француза Ноэля Бернара и немца Ханса Бургеффа показали, что семена орхидей прорастают в присутствии специальных микоризных грибов. Они разработали технологию получения сеянцев, получившую название симбиотической (от понятия «симбиоз между растением и грибом»). Эта технология в настоящее время переживает второе рождение так как с ее помощью удается получить сеянцы видов, ранее практически не размножавшихся в лаборатории. Более того, сеянцы получаются более крепкими и устойчивыми к заболеваниям.
Но все же настоящей революцией в индустрии орхидей стало открытие американцем Левисом Кнудсоном более простого способа получения сеянцев на стерильных средах из минеральных веществ, сахара и агара. Это было в 1920 году. Оказалось, что для большинства орхидей в этом случае гриб не нужен.
Рецепт Кнудсона применяется и до сих пор в слегка измененном виде. Использование этого метода не только упростило процесс получения сеянцев, но и значительно увеличило число новых растений.
Источник: «Орхидеи», И. В. Белицкий, 2001